Аясан Кирюки Розенкройц, спасибо *улыбнулся*

Двойняшки
В больничной палате было прохладно и тихо, страшный и
гнетущий запах смертельной болезни присутствовал повсюду.
Витавшая в воздухе печаль предстоящей тяжёлой утраты
казалось настолько материальной
и осязаемой, что хотелось надеть крепкие резиновые перчатки и
собрать это мерзкое вещество в мешок,
а потом вывезти далеко за город и сжечь. Чтобы никогда
больше не испытывать его липкое прокосновение к дрожащим
губам, из последних сил сдерживающим отчаяное рыдание...
Пятнадцатилетние двойняшки, Оля и Олег, стояли у постели умирающей от лейкемии матери. Девочка нподвижным взглядом смотрела на её бледные, тонкие руки с чёткими голубыми венами,сложенные на груди как у покойницы. В прошлом году Оля была на похоронах девочки из их школы, утонувшей в озере. Руки той девочки были точно такие же, словно из белого мрамора с едва заметными прожилками. Ледяные, величественные и не имеющие ничего общего с тем суетным миром, который, плача и сетуя, обступал их со всех сторон.
До сих пор девочка не верила, что мама умрёт, хотя сердобольные соседуи наперебой старались её пожалеть, погладить по голове, утостить чем-нибуть и подговоривали: «Трудно придётся бедным сиротам...»
В тот день в больнице, увидев руки своей тридцатипятилетней матери, Оля поняла: соседки не врут...
Мама открыла глаза, губы едва шевелились. Это был даже не шёпот, это шелестела траурными одеждами уходящая жизнь.
-Вы на свете одни, две родные кровиночки, берегите друг друга. Олег, сынок, ты мужчина. Присмотри за сестрой, чтоб никто не обидел...
Пятнадцатилетний олег крепко сжимал ладошку сестры и, стиснув зубы, молча кивал. По перекошенному лицу мальчишки тихо лились безудержные потоки тяжёлых не детских слёз.
Девочка во все глаза, не мигая, смотрела на руки матери, боясь перевсти взгляд на лицо, не смея посмотреть в глаза и увидеть мгновенный отсвет потустороннегои жуткого. Но взгляд умершей женщины не отражал абсолютно ничего – как зеркало, направленноев чистое, безоблочное небо. Их матери, Валентины, здесь уже не было. Она шла по вечному и таинственному пути, по которому раньше или позже предстоит отправится каждому...
***
-Если б тебя наша мама видела!
Олег с восхищением смотрел на сестру. Двадцатилетняя Ольга примеряла свадебное платье. Брат угрохал всю зарплату на это кружевное чудо, а зарабатывал он, надо сказать, неплохо. Да разве жалко для любимой сестёнки!
Глядя на счастливую девушку, он и сам чуть не плакал от радости и облегчения Ну наконец-то нашёлся человек, который будет любить и беречь его маленькую Олечку! Олег всегда старался быть для сестры несокрушимой каменной стеной, укрывающей от всех невзгод, но он понимал, что в жизни человеку нужен не только надёжный тыл, а ещё и любовь, и нежность...
Единственное, что его безпокоило, -  он до сих пор не был знаком с женихом сестры, слишком уж быстро развивались события. Со слов Ольги он знал, что сестра познокомилась со своим избранником на вечеринке у друзей. Стас, так звали парня, единственный сын в обеспеченной семье, студент юрфака, приехал к родственникам на каникулы из соседнего городка.
Ольга с детской восторженностью рассказывала о том, как они влюбились в друг друга с первого взгляда и почтивесь вечер целовались в саду на скамейчке. Прощаясь, Стас сказал:
-Готовься к свадьбе, детка, - и пригласил на дачу, где отдыхали от городской суеты его родители. _ Познакомлю тебя со своими, чего тянуть Мы же уже решили всё, прадв, крошка?! Заодно и день свадьы назначим...
У Ольги сладко защемило сердечко от этих слов. Не догадываясь, Стас попал в самую точку, резбередил заветную мечту. Рано осиротевшая девушка надеялась, что свекровь заменит ей мать! Разумеется, она понимала, что далеко не всегда чужой человек может стать близким, но хотелось, так хотелось, чтобы рядом была взрослая женщина – родная, понимающая, чтоб было кому поплакатся в жилетку, попросить совета. Чтобы много раз в день – столько, сколько захочится, общаясь к ней, произносить божественное слово «мама».
- Оль, тебе не кажится, что сперва я должен на него посмотреть, а уж потом знакомство с родителями, и всё такое?! – Олег чуть не сказал: «А уж потом платье...», но не хотелось выглядеть в её глазах скрягой...
Девушка укорезненно взглянула на брата.
- Ну почему ты всегда такой недоверчивый? Пожалуста, не веди себя как строгий, старомодный папаша! Он тебе понравится, вот увидешь! Клюнусь тебе, Стас просто на руках готов меня носить, и я нисколько не преувеличиваю. Мы вернёмся с дачи через пару дней, и я сразу вас познакомлю!
Ольга дёрнула недовольного брата за ухо и состроила рожицу, которая с детства не могла оставить его серьёзным. Наконец, Олег улыбнулся.
- Ну хорошо, если что, звони. Приеду, поубиваю всех..
Сестра скрылась в своей комнате, напевая марш Мендельсона и остарожно укладывая в огромную красочную коробку свадебное платье
Олег вздохнул.
- Нет, ну как она меня, а?! Строгий, старомодный папаша! Сравнила тоже...
Последнее время Олег всё чаще стал думать об отцею
- Кто он? Где он? Какой он?
***
В их детской жизни отец ни разу не появился. Лишь пару лет назад от старой бабушки они узнали, что их отец никогда не был законным мужем матери. Когда безумно влюблённая Валентина сообщила ему, что беременна, парень исчез на несколько месецев. Но в конце концов, он всё же посвоему любил её, и чуства взяли верх. Он явился в больницу, где Валентина лежала на сохранении, и вручил ей букет из трёх чахлых гладиолусов и шоколадку «Алёнка». Парень заверил будущую мать своего ребёнка, что готов на всё ради любимой, узоконит их отношения и будет заботится о малыше. Казалось все счастливы, жизнь наложивается.
Через три дня новоиспечённый папаша вышагивал и фойе родильного дома и высчитывал, во сколько ему обойдётся содержание и воспитание младенца. Обречённо вздохнув, он изоброзил на лице вымученную улыбку, в коридоре раздались шаги.
Дверь открылась, и он увидел Валентину. Робкую, слабую и счастливую. На какое-то мгновение его улыбка стала по-настоящему тёплой и искренней.
-Валюша моя!
Полузабытое чуство трепетало маленькой, н негаснущей искоркой, которая готова была вспыхнуть ярким пламенем...
Из-за спины девушки ему навстречу выступила дежурная медсестра, державщая на руках двоих младенцев. Её лицо светилось такой гордостью, будто она сама и произвела их на свет.
- Поздравляю, папаша! Двойня у вас! Вот счастье-то какое, не каждому дано!
Папаша стоял с таким видом, будто его окотили помоями, которые и загасили ту единственную искру любви...
- Ну что же вы?! – медсестра сделала шаг ему на встречу.
-Видать, мужик совсем ошалел от счатья, не знает что и делать!
Она заулыбалась ещё шире.
-Ничего, это со многими бывает...
Только Валентина срузу поняла, в чём дело. В её золотисто-карих глазах промелькнуло всё- надежда, удивление, обречённая безысходность..
Папаша как то бочком, неуклюже отступил к широко раскрытой двери.
-Я, это...ключи в машине забыл...
Разумеется, никакой машины у него не было – у него не было даже велосипеда. В этот раз он исчез навсегда.
Вспоминая такой живописный рассказ бабушки, Олег словно виделэто вс вам, и ярость закипала в нём адским всепожирающим огнём. Он в сердцах стукнул по столу кулоком.
-Если б этот тип не оказался такой сволочью, может, маму не унесла бы так рано эта страшная болезнь!
Только став взрослым, Олег понял, как тяжело было матери все эти годы, сколько горючих женских слёз пролила она по ночам, нося в сердце чёрную жабу предательства, от которой невозможно избавится. А ведь она была такая молодая и красивая, его мама...
А Олечка, милая Олечка! Она так похоже на мать!
Олег решительно встал. Он должен сделать всё возможное и невозможное, что бы уберечь сестру от подобной судьбы и предатльства. Он должен быть уверен, что её выбор правильный...
- Что ж, на дачу она пусть поедит. Если у этого Стаса намерения познакомить с родитеями – это хорошо.  Значит правда серьёзно настроен, не обидит. Но если он мне всё-таки не понравился, пусь пеняет на себя – Ольку не отдам!
***
Приняв решение и немного успокоившись, Олег отправился на стадион. Сегодне был футбольный матч, на который собрался весь город. «Наши» играли с командой из соседнего района.
Устроившись на скамейке, Олег потягивал пхолодное пиво и то и дело отвечал на приветственные окрики и взмахи рук многочисленных знокомых.
До начала матча оставалось минут пятнадцать, огромные трибуны недавно построенного стадиона были почти зполностью заполнены.
В следущем ряду, прямо за спиной Олена, устраивалась шумная компания из трёх человек.
- Ну ты даёшь, Стас! И когда только успел, вроде всего неделю, как приехал!
- Уметь надо, деревня! Учитесь, пока я жив\!
Тот, кого назвали Стасом, самодовольно рассмеялся неприятным, какимто подлым смехом.
Знакомое и нечасто встречающееся имя заставило Олега прислушатся к громкому разговору парней.
- А если у тебя родители на даче, зачем тащить туда?
- Да в том-то и дело, что предки свалили в Прибалтику, к родне.
- А как ты обьяснишь, почему их на даче нет? С кем знакомить будешь?
- Ерунда. Там есть бабка одна, за деньги хоть Наденьку Крупскую изоброзит так, что и ЦРУ поверит, а уж ласковую мамашу сыграть – легко...
- А отец?
- Тут сложнее, но думаю, бомжа какогонибуть найду потрезвее, отмыться заставлю. У бати на даче шмоток полно – приодену, очки нулевые нецеплю.. Часок – другой продержится, и – «неожиданно» уедут по срочному звонку...
- Ну, бошка! А потом что будешь делать?
- Да, отвалите вы, идиоты! Потом, потом.. Потом Оелчка, без пяти минут жена бедут изучать Камасутру до тех пор пока не станет профессионалом – раньше не отпущу!
Олег сжал в руке банку пива так, что она превратилась в маленький шари для настолького тэнниса. Он не сомневался, что речь шла о его сестре.
Олег медленно встал, бросил алюминовый шарик под ноги.
Достал плоток, старательно отглаженный Ольгой, и не спеша вытер руки, мокрые от пива. Лицо его наливалось краской гнева. Только немногие из его друзей знали, что означает эта спокойная медлительность.
Олег чуть ни не с раннего детства занимался восточными единобоствами, был многократным призёром различных соревований и турниров, но сейчас он о боевых искусствах и не думал. Хотелось просто, по –мужицки, дать в морду!
- Ну, здорово, Стасик! Будем знакомы!
Мощный кулак почти двухметрового Олега ударил Стаса в лицо с такой силой, что отбросил его на несколько рядов назад. Из перебитого носа текла кровь.
- Счастливчик ты, парень. Если б мы с тобой встретились не сегодне, а через пару дней, ты так легко не отделался бы...
Стас, в нелепой позе застрявший меж скамеек, ошаленно смотрел на Олега. Приятели Стаса решили не вмешиватся, поняв, что дело серьёзное, да и оказатся «мальчиками для битя» им вовсе не хотелось...
- Ольку, сестру мою, забудь! Даю тебе полчаса фору. Убирайся из города. Не успеешь, пеняй на себя»
Стаса можно было назвать подлым, трусливым, эгоистичным, но только не глупым. Мгновенно просчитав ситуацию, он понял, какие могут быть последствия. Конечно, озверевший братец этой безмозглой курицы загремит в тюрму, но чем это ему, Стасу, поможет, если он окажится в реанимации, или вобще в морге?!
Зажав рукой сломанный нос и боязливо оглядываясь, Стас быстро пробирался к выходу. Через час он уже находился в сосднем городке, где и проживал постоянно. Ег машина была брошена у входа городской больницы, а сам Стас сидел в траатологии и пытался объяснить хирургу, как неудач упал со стула...
***
Оля складывала в сумку необходимые мелочи и косметику.
- Олег, тыбе не попадался на глаза мой новый купальник?! Ну куда я его засунула?! Стас сказал, что на даче есть бассеин, там можно прекрасно позаговать, а ещё Стас сказал, что..
Олег прервал её на полуслове.
- Ты никуда не едишь.
Ольга удивлённо остановилось, перестав копошится в сумке.
- Не поняла. Что ты хочешь этим сказать?
- То что сказал. Ты не едишь ни на какую дачу, ни с каким Стасом... Видел я его сегодне, познакомились случайно. Короче, он мне сразу не понравился, и я сказал, чтоб он праваливал из города и проводил каникулы в другом месте, а не то я ему ноги повыдёргиваю!
Олег смотрел в пол и не мог поднять глаз на сестру. Он просто сгорал меж дух огнях! Ну не мог он рассказать о том, что слышал от этого урода! Не мог разбить сердечко сестры! Ничего нет страшее предательства. Уж пусть лучше думает, что это брат, такой сякой – осёл, кретин, который лезит не в свои дела...
- Да как ты смел! Кто дал тебе право разпоряжатся моей судьбой?! Мы же любим друг друга, понимаешь!!!
Ольга буквально задыхалась от возмужения, и не находила слов.
- Я всегда доверяла тебе! Ну зачем я тебе всё рассказала! А ты – Иуда, вот ты кто! Предаель! Ненавижу!
Ольга рыдая бросилась на кровать.
Слова сестры ледяной глыбой легли на сердце, к горлу подступил ком, но Олег, спокойно выговоривая каждое слово произнёс:
- Я решил, что он тебе не пара. Мне виднее, - и едва слышно добавил – Я маме обещал...
Вксь следуйший дегь Ольга не выходила из комнаты и безрезультатно пыталось дозвонится  до Стаса. Приходили подруги, она звонила с ихних номеров, но по-прежнему напрасно. Было совершео очевидно, что парень сменил номер.
Проходя мимо Ольгиной комнаты, Олг услышал обрывок разговора сестры с подругой:
- Олег, а что Олег?! Ходит довольный собой! А вообще, лилька, одна я совсем осталось. Нет у меня больше брата...
Накинув лёгкую куртку, олег почти бегом выскочил из квартиры.
- Быстрее, быстрее давай! –подгонял он сам себя. Парень знал, что если задержится в доме ещё хоть на минуту, то уже не справится с собой и начнёт крушить мебель в щепки и бить стёкла. Тяжёлые обвинения сестры сводили его с ума, жгли и терзали так, что и жить не хотелось...
Как не потерять доверие сестры и окончательно не разбить ей сердце?!
Олег купил бутылку водки и отправился на берег реки. Он устроился возле самой воды и свинтил крышку с бутылки.
- Дяденька, я вам не помешаю?
Метрах в двух от него остановился маленький мальчик, на вид не больше пяти лет. В руках он держал удочку и пластиковое ведёрко.
Олег на какое-то мгновение даже забыл о своём горе – настолько наивными и чистыми были глаза ребёнка. Из под бейсбольной кепочки выбивались золотые кудряшки. Точно такие же,как у Олиной любимой куклы...
- Я всегда на этом месте ловлю рыбку!
Малыш плохо выговоривал букву «р» и слегка картавил, но голосок был такой нежный и переливчатый, что казалось, в душе отозвалась на этот звук какая то таинственная струна. Хотелось бросится в речку и хоть голыми руками наловить рыбы, лишь бы порадовать ребёнка.
Неровно стоящая на какомто бугорке бутылка водки завалилось набок, и содержимое забулькало прямо в речку, но Олег этого даже не заметил.
Маленькими пухлыми ручками малыш ловко насадил на крючок крупинку геркулеса и забросил наживку в речку, возле саомго берега.
Олег смотрел на него, а перед глазами вставало собственное детство. Сколько раз они с Ольгой беззаботно носились по этому берегу, камушки собирали у реки... а сейчас вот он стал для сестры злейшим врагом...
На глаза навернулись скупые мужские слёзы.
- Дяденька, а вы что, плачите? Хотите поудить?
Мальчик протянул почти игрушечную удочку. Одег машинально взял из рук тонкий бамбук.
Ребёнок подошёл и неловким движением, как обычно дети гладят больших собак, погладил Олега по голове.
И тут вдруг словно неведомая дверца распахнулось в душе Олега, невыносимая боль заструилось ледянымпотоком, смешиваясь с водами реки, и лёгкие волны уносили эту боль всё дальше и дальше...
Олег сам не заметил, как начал рассказывать мальчику о своей жизни. О горькой обиде на отца, о рано умершей матери, о сестре, так несправедливо обидевшей его...
Мальчик присев на корточки, не мигая смотрел на него добрыми и по-детски, святыми глазами.
Закончив рассказ, олег вздохнул.
- Если б мама была жива, она поняла бы, что я поступил правильно...
- Дядя, мама знает. Мама всё равно всё знает и понимает, мама всегда за нас!
Взгляд парнишки излучал такую доброту, что казалось, - это он, Олег, маленький, несчастный мальчик, и его утешает кто-то взрослый, умный, сильный, который очень-очень его любит...
-Ты хороший. Это тебе мой подарок!
Мальчик прикоснулся к тоненькой, почти невесомой удочке, зажатой в руке Олега, потом отошёл на несколько метров в сторону, и осторожно перешагивая через камни, поднялся на небольшой холмик у реки.
- Мне домой пора!
Прощаясь, он помахал Олегу обеими руками. Солнце светило прямо в глаза, и наверное, поэтому Олегу показалось, что странный мальчик машет белоснежными крыльями.
Зажмурившись и вновь посмотрев на холм, он обнаружил, что мальчика не было.
- Надо же! Странный  парнишка, но какой хороший! Вот ведь и взрослый так не выслушает! Просто как в церкви мсповедался! Вроде и не изменилось ничего, а как будто камень с души спал и удочку подорил, глупыш!
Олег перевёл взгляд на руку, державшую подарок. Но это оказался вовсе не бамбук, а свёрнутый в плотную трубочку тетрадный листок.
Он развернул его и с изумлением прочитал первую строчку: «адрес отца...», далее был написан подробный адрес, фамилия, отчество и даже номер телефона. В некотрых местах слова, написанные, похоже, гельевой ручкой, или тушью, были слегка смазаны. Свеженаписанный текст скрутили, не дав возможность высохнуть...
Но что больше всего поразило Олеа – написано было до боли знакомым и родным почерком, который он никогда в жизни ни с чем не спутает. Это был почерк матери.
***
Ольга слушала подругу, всё больше понимая, как обидела брата.
- Лилька, ты уверена, что это был именно мой Стас?
- Да уверена, уверена! Только никакой он не твой, члава богу! Генка там через ряд сидел. Слышал, как он заливает про девчёнку какую-то, только не нзал, про кого. Ты же знаешь, батец, недели нет ещё как из армии вернулся, не в курсе пока, какие у нас здесь новости, кто есть кто... Если б знал, не думай, тоже не смолчал бы! Генка мне рассказал, как Олег этого Стасика отметелил! Полстадиона видело! Только и разговоров сейчас, что о «летающем Стасе»! Кто-то на мобильник снял, назвали – « икар возвращается». Ребята говорят, такие трюки только каскадёры делают!
- Ой, мне теперь от стыда на улицу не показатся!
- Вот ты ненормальая! Про тебя и разговори нет! А платье потрясное! – перескочила на другое Лилька, погладив коробку со свадебным нарядом.
- Ага, только я невеста без места...
Лилька подсела поближе и заглянула подруге в глаза.
- Знаешь, а ведь мой Генка до сих пор по тебе сохнет Всё расспрашивает... Помнишь фоторгафию, ну где мы с тобой в парке снялись, взле аттракционов? Она у меня в рамочке на столе стояла. А вчера смотрю – пропала. Я сразу догадалась, егде искать, и точно – у Генки под подушкой... – Оль, пойдём ко мне в гости, а? Вот Генка обрадуется!
-Обьязательно приду. Я и не нзала, что уму нравлюсь. Твоя брат – классный парень, но сейчас, я думаю, мне сомое время про своего брата вспомнить...
Олег сидел на берегу и рассматривал какой-то листок бумаги. Девушка медленно подошла и тихо села рядом, спина к спине. Она не знала, что сказать, но слова и не требовались. Двойняшки с детства без слов понимали друг друга. Олег взял ладонь сестры и крепко сжал. В трудные минуты они всегда так противостояли несправедливому миру, делясь силой и зная, что есть на кого положится.
- Как хорошо, что мы с тобой вдвоём на этом свете! Только обещай, что больше никогда не будешь брать на себя чужую вину! Родного и близкого человека бывает гараздо труднее простить, чем чужого...
Олег молча кивнул и протянул листок Ольге.
- Ты что, письмо получил? От кого?
- От мамы...
***
Брат и сестра сидели в доме своей восьмидестилетней бабушки, и затаив дыхание, слушали её рассказ.
- Может, и не так всё было, как я раньще рассказывала, дело прошлое... ну грешна, не любила я вашего отца, не пара он был Валентине. В первый раз, когда он её бросил беременную, то ведь я, старая дура, сказала ему, что , мол, есть у дочки другой, не чета тебе, и ребёок не твой! Вот и бросился парень из города, куда глаза глядят. Погоревала Валентина и успокоилась вроде. Но ведь настырный какой, вернулся-таки! Пришёл ко мне и говорит: люблю, говорит Валя, и точка! Сам из роддома заберу и ребёнка на себя запишу!
- Я в тот день спорить с ним не стала. Ладно, говорю, поступай как хочешь, только не позорься перед людими, голь ты перекатная, возьми ключи вон от машины, хоть по-человечески жену с ребёнком привезёшь... у меня тогда гостил брат двоюродный, из Минска, царствие ему небесное; вот от его машины и дала ключи. А потом в милицию позвонила – помогите, мол, унлами машину! Его прямо возле родтльного дома и взяли!
- А мама?! Она всё это видела?!
- Да нет, она так и считала до последних дней своих, что он испугался двойни и сбежал, бросил её...
- Ох, бабушка, как еж ты могла! И молчала столько лет!
- А что я! Не пара он ей был, - не – па – ра! Уж сколько писал тз тьюрмы, да я ответила, что замуж Вылчка вышла  отстать уголовник! Не любила я его, бездельника, ох, не любила! Противный уж больно был. Но, слава богу, угомоился, голодранец, отстал.
Старушка протёрла лизны очков и, прищурившись, рассматривала внуков.
- А вы-то дети, чем взрослее, тем больше стоновитесь на отца похожи!
Она замолчала, и, подперев острый подбородок морщинистой рукой, отвернулась к окну.
- Пошли отсюда! – Олег взял сестру за руку,  они вышли из дома. Выжившая из ума старая женщина даже не обернулась им вслед.
***
Во дворе во всю гуляла свадьба. Счастливые молодожёы, Оля и Гена,  принимали поздравления. В вечернее небо  взлетали фейерверки, гремела музыка, отовсюду слышался весёлый смех.
Недолеко от дома остановилась машина. Из престижной иномарки вышел импозантный мужчина лет сорока пяти, с густыми, но обсолютно седыми волосами. Он достал из внутреннего кармана дорогово костюма свадебное приглашение и сверил адрес.
- Да, это здесь.
Он много лет не был в этом городке, когда-то родном и любимом.  Изменились и похорошели улицы, появились новые фантаны, выросли многоэтажки, но этот дворик остался прежним. Двадцать лет назад он оставил здесь свои разбитые мечты, и теперь нежданно-негаданно вернулся за ними.
Мужчина взял с сиденья огромный букет, поправил галстук, но всё ещё не мог двинутся с места.
Детей двое, зачит у него две дочки? Или дочь и сын? А как его встретит Валентина? Знает ли она и её муж, что дочь каким-то образом разыскала его и пригласила на свадьбу?
Перед сомневающимся мужчиной возник женский силуэт. Он вздрогнул от неожиданности, едва не выронив розы.
- Валя! Ты совсем не изменилась! Такая же красавица!
Тень огромной липы, закрывающая свет фонарей, мешала увидеть, что таят глаза женщины. Он протянл руку, но она не ответила на приветствие.
- иди, дети будут рады. Скажи им, что я простила тебя и их бабушку...

Она повернулась и медленно пошла по тёмной улице.
- Валентина, подожди! Неужели нам нечего сказать друг другу?!
она остановилось под мутным светом фанаря, черты лица уде были плохо различимы.
- Потом поговорим. Ещё не время.
Женщина была уже долеко и говорила совсем тихо, но до него чётко доносилось каждое слово...
Внимание мужчины привлёк подбежавщий вприпрыжку маленький мальчик, с золотистыми кудряшками и чудестным звонким голоском.
- Дяденька, вы на свадьбу приезали?!
- Да, малыш. Ты здешний?!
-Я везде здешний, - серьёзно ответил мальчик. Он взял мужчину за куру и, забавно вышагивая крошечными ножками, повёл во двор...